Мне вспомнилось поле боя под Ельней, где полегла дивизия — была я там с ветеранами и их родными в 1991-я, в день 50-летия того смертельного боя. Митинг. Минута молчания. И вдруг вдали, над лесом, медленно проплыл журавлиный клин.
Ветеранам, подумала я, по сердцу были бы встреча на страницах газеты с вечно юной Вероникой, героиней фильма "Летят журавли. Ведь это она провожала их в бой под "Прощание славянки". И я решилась позвонить Татьяне Евгеньевне Самойловой.
– Сцену ухода на фронт ополченцев снимали в Армянском переулке. Школу, чугунную решетку нашла неожиданно неподалеку от своего дома Лидия Ивановна Наумова, художник фильма, необыкновенный человек, сестра артиста Михаила Ивановича Жарова. "Буду снимать здесь", — сказал Сергей Урусевский. Без его "летящей" камеры фильм был бы совсем иным. Передо мной она, Анна Каренина, она, "Альба Регия". Она, Вероника... Татьяна Самойлова.
Мне 20 лет, я студентка вахтантовского училища. Я не позирую, я играю то, что чувствую. Прощание у школы – Вероника летит сквозь толпу, продирается между таких же страдающих людей, зовет: "Борис! Борис!". А он уходит, он душой уже там, на поле под Смоленском. Я падала и погибала, но бежала.
Съемки кончались, гас свет, все уезжали, а я где-то в чуланчике с реквизитом теряла сознание. Вероника — многоликий образ. Судьба ее глубоко трагична. В фильме по сценарию Виктора Розова, она прожила пять страшных лет. И она превратилась в молодую девушку.
Но в финале фильма она раздает цветы тем, кто пришел с войны, она счастлива. Верю, к России, к нам ПРИДУТ! светлые дни. А сегодня я безумно волнуюсь ЗА сына, за все молодое, что растет рядом с нами.
Да... После съемок я вернулась в училище, и ректор Борис Евгеньевич Захава сказал: "Вы за эту роль диплома не получите, это кино'". Защищалась я в спектаклях "В добрый час!", "Живой труп", "Сверчок на печи".
— "Сверчок на печи" — это ведь пьеса но Диккенсу. О доме, любви, семейном очаге. Куда он исчез сегодня?
Дом... я была счастлива дома. Юность у меня была чудесная. Родилась я в Ленинграде, у нас там два адреса: Мойка и Нарвская застава. Мне было два года, когда мы переселились в Москву, на улицу Щусева. Люблю старый Тверской. Помню, как все было до войны и в войну: магазин "Канцтовары", где я покупала школьные тетрадки, Пушкина еще на бульваре, на нашей стороне.
Очень помню военное лето сорок первого, которое ожило в фильме "Летят журавли". Мы возвращаемся с дачи на Клязьме, идем по Садовому кольцу. Поднимаются в небо дымные столбы, И над пустеющим городом из громкоговорителей голос Левитана: "Москву врагу не отдадим". Тревоги. Бомба упала совсем близко от нашего дома.
— Знаю ваш старый дом, мы о нем писали, сейчас в нем живет Владимир Этуш. Какой-то театральный, легендарный дом.
— Да, по соседству жили артисты Боголюбов с женой, Царев, Свердлин, драматург Эрдман. Я бегала на улицу Герцена, в театр, "смотреть папу2. Он отвел меня в 124–ю школу на Малой Бронной. Всем классом собираемся каждый год в октябре.
— А в этом доме, Татьяна Евгеньевна?...
— Живу с 1985 года. Как видите. не люблю громоздких вещей, чтобы легче дышалось. Весь уют создан папиными и Митиными, сына, руками. Можете заметить, дом не ремонтировали с самого новоселья, трещины на стене. Недавно вот и потолок рухнул. Тяжело видеть, как у подъезда, прямо на газоне, окрестные дельцы ставят машины. У самого подъезда тяжелая легковушка вечно наезжает на куст сирени. Он гнется, да не ломится.
— От такого кадра не отрекся бы и Урусевский.
— Гибнет трава, пропали голубые ели, а люди живут. Мне снова везет на соседей: дочь драматурга Арбузова, Варвара, режиссер, Марлен Хуциев, Валентина Теличкина.
— В вашей семье, кроме вас и отца, любимого всеми Евгения Самойлова, есть еще актеры?
– Брат Алексей в Малом театре, там же, где отец. Племянница Галина Закруткина балерина в "Мариинке". Видела ее недавно, когда открывала в Петербурге "Фестиваль фестивалей". Сын Дмитрий... Хорошо, что он не актер, студент мединститута.
— Какие героини, роли вам особенно близки?
Анна Каренина (по-женски мне дорога), героиня фильма "Океан", а из того, что надеюсь, впереди — Медея, Мария Стюарт. Рвусь в театр сыграть что-то сильное Мопассана, Джека Лондона.
— Правда ли, что в актере что-то навеки остается от образа, некогда нм сыгранного. Значит, Анна Каренина все-таки живет на Пресне?
— Ну, конечно.
И Татьяна улыбается, по–отцовски неотразимо. Только в уголках неповторимых глаз, которые глядят и с огромного портрета в японском календаре — печаль Вероники.